Список словарных статей > Этнопоэтика > Истина
ИСТИНА – основополагающее религиозное, богословское и философское понятие. «В соответствии с христианским вероучением, высшая Истина – это Сам Бог» (Православная энциклопедия под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилл). В тезаурусе Достоевского значения слова Истина различаются графически: с одной стороны, в понимании писателя, Истина – это олицетворение Христа («Я есмь путь и истина и жизнь». Евангелие от Иоанна, 14:6); с другой – его антипод: «…если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной…» (28, I; 175–177).:
- «Пусть, пусть, наконец, из этого-то из всего и выходит истина, и выходит, так сказать, механически даже, самым хитрейшим путем, но ведь сбирающаяся на суд публика, пожалуй, и впрямь будет собираться тогда на зрелище, на созерцание механического и хитрейшего пути…» (25, 53–54).
Рубрика: этнопоэтика.
Гипонимы: Божья истина, христианская истина, Христова истина, евангельская истина.
Корреляты, синонимы и перифразы: святая правда, подлинность, аксиома.
Антонимы: ложь, обман, неправда.
Контексты
В ближнем контексте понятия фигурируют следующие коллокации: верование в истину, восприятие истины, достижение истины, путь истины, принятие истины, искание истины; вечная истина, объективная истина, азбучная истина, абсолютная истина, земная истина. Также в текстах Достоевского слово «истина» часто используется в одном ряду с понятиями «вера» и «народ», которые «входят в концепт почвы, лежащий в основе теории почвенничества» (Кавацца А. Ложь и правда в свете евангельской истины (роман Ф. М. Достоевского «Бесы) // Проблемы исторической поэтики. 2017. № 4. С. 59).
Примеры
- «Истина — это “нравственное совершенство”» (Иванов В. В. Юродивый герой в диалоге иерархий Достоевского // Проблемы исторической поэтики. 1994. Вып. 3. С. 208).
- «Опираясь на высказывание Святого, Достоевский понимал искушения как, прежде всего, самоиспытание, самоопределение или решение. Искушения диаволом в пустыне были приготовлением Иисуса к Его великой миссии. Они являлись началом той победы над диаволом, которая продолжалась все время. Ф. М. Достоевский прошел долгий путь к принятию этой истины» (Бабкина Т. А. Библейский эпизод о трех искушениях Христа как тема диалога Ф. М. Достоевского и В. А. Алексеева // Проблемы исторической поэтики. 2008. Вып. 8. С. 431-432).
- «Через этих героев Достоевский переживает жизнь во всей ее полноте, в которой вечные истины и вечные радости сливаются в едином синтезе, которому нет конца» (Бабкина Т. А. Библейский эпизод о трех искушениях Христа как тема диалога Ф. М. Достоевского и В. А. Алексеева // Проблемы исторической поэтики. 2008. Вып. 8. С. 436).
- «Финальная фаза архетипического сюжета — разрыв договора человека с дьяволом, предполагающая вмешательство высших сил, посредником которых выступают святой или Богородица, в романах Достоевского реализуется в образах героев-посредников, являющихся проводниками высшей Истины, Божественного Слова» (Габдуллина В. И. Архетипический мотив «договора с дьяволом» в романах Ф. М. Достоевского: «богоотметное писание» // Проблемы исторической поэтики. 2012. Вып. 10. С. 138).
- «…согласно Достоевскому, для того чтобы человеческий суд соответствовал Божьему суду, судебные ораторы должны следовать евангельской истине» (Федорова Е. А. Евангельское как родное в «Братьях Карамазовых» и «Дневнике Писателя» (1876–1877) Ф. М. Достоевского // Проблемы исторической поэтики. 2015. Вып. 13. С. 310).
- «Включая в текст ДП <Дневника Писателя> цитату из Евангелия, Достоевский переводит понимание текущей действительности на уровень вневременной. Оно позволяет – и автору, и читателю, и оппоненту — осознать отдельный жизненный факт как новое проявление евангельской истины» (Гаврилова Л. А. Коммуникативные стратегии и евангельская цитата в «Дневнике Писателя» Ф. М. Достоевского // Проблемы исторической поэтики. 2015. Вып. 13. С. 290).